Повествование от первого лица или, как теперь это сокращают, POV - очень специфическая и коварная вещь. Она позволяет глубже проникать в характер и переживания главного героя, создает особую атмосферу в тексте. Дает возможность посмотреть на происходящее и окружающих персонажей через преломление восприятия главного героя. А где-то - практически вжиться в его шкуру.
Но при этом автору необходимо в особенности тонко понимать психологические аспекты персонажа, его мотивы, чтобы описать не только внешнее проявление реакций на то или иное событие, но и их зарождение и развитие. Не считая различных конфликтов внутренних и внешних, психологических проблем и прочего, прочего.

Это особый и достаточно тонкий инструмент, предназначенный для вполне определенных задач.

Однако этот прием чаще используется авторами для того, чтобы сознательно или нет выдать собственные мысли за чужие, замаскироваться под именем главного героя, желая в воображении проиграть ситуацию с собой в главной роли. В особенности ярко это видно, когда читаешь текст с вписанными в каноны оригинальными персонажами, но и с основными бывает.

Как раз тот случай, когда заколачивают гвозди микроскопом.

И именно поэтому лично мне бывает так сложно читать текст с повествованием от первого лица. Фактически, такому тексту я предпочту почти любой другой.
Я не могу ни вжиться в подобного "негероя" из-за проглядывающих изо всех щелей ушей автора (с которым у нас чаще всего совершенно разное мироощущение и мировосприятие), ни воспринять текст, как личный рассказ, как могу, скажем, слушать друга или знакомого.

Именно поэтому я и сама избегаю подобного решения в собственных текстах. Потому что удержаться в рамках, в равновесии и дистанции Я\герой при таком подходе действительно тяжело. В особенности, когда нет четкой художественной цели для текста.